Поиск  
 
Горячая тема
Позиция
Женщина и бизнес
Социальная защита
Инновации
Индустриальная Россия
Наследие
Тетрадь домохозяйки
Страшно интересно
Транспорт без цензуры
Дети и динозавры
Наши любимцы
Ваша пенсия
Скорая юридическая помощь
Смейся и не плачь
Безопасность
Объявления и приглашения
Автор проекта:
Татьяна Колесник

Учредители:
ЗАО "Агроимпэкс-96",
ООО "Деловой ритм"

Главный редактор:
Татьяна Колесник
E-mail: delritm@mail.ru

Территория распространения:
Российская Федерация,
зарубежные страны
Адрес редакции: 111673,
г. Москва, ул. Суздальская, д. 26, к. 2

Мнение редакции не обязательно
совпадает с мнением авторов.
При перепечатке ссылка
на онлайн-газету обязательна.

ЭЛ № ФС 77 - 43976. STOPSTAMP.RU
("Без штампов") 22.02.2011



Яндекс.Метрика

БОЛЬШАЯ МОСКОВСКАЯ БАЙКА 

Демонстрация сериала «Московская сага» по мотивам одноимённого романа известного и диссидентствовавшего в советское время писателя Василия Павловича Аксёнова была развернута на Первом канале Российского ТВ в самый разгар нового телевизионного сезона, в самое благодатное для показа вечернее время. Сопровождалась она беспрецедентной до сегодняшнего дня рекламной кампанией. Перед началом фильма шли многочисленные анонсы, художественно исполненные щиты на улицах зазывали смотреть «Московскую сагу», газеты печатали интервью с занятыми здесь актёрами, представителями съёмочного коллектива, рассказы о её содержании. Приводилось множество цифр: снято столько-то серий, участвуют столько-то сотен персонажей (среди них десятки звезд первой величины), тысячи человек массовки, сотни костюмов, интерьеров, десятки ландшафтов, тысячи предметов реквизита… От всего этого захватывало дух. «Что же такое будет? - нетерпение зрителей было на пределе. - Новый «Броненосец Потемкин»? «Чапаев»? Ещё чуть-чуть, и, казалось, на улицах появятся многотысячные толпы с лозунгами: «Мы идем смотреть «Московскую сагу»! Удивительно, что устроители этой кампании, развернутой по всем правилам Голливуда, не смогли найти хотя бы несколько сотен пенсионеров для такого шествия, как это сделали в подмосковном городе Железнодорожном. Оттуда в столицу привезли пожилых людей, заплатив им по три-четыре бакса только за то, чтобы они помитинговали против празднования 7 ноября. Ух, какой от этого был эффект!

И вот «Сага» началась. «Правительство Российской Федерации», «Федеральное агентство по культуре и кинематографии РФ», «Правительство Москвы», «Комитет по телекоммуникациям и СМИ» - гласили первые же титры. То есть зрителям сразу дали понять, что указанные институты в этом как-то замешаны, что они, прямо говоря, эту «Сагу» поддерживают. Показ серий с повтором - утром и вечером. В программе «Утро» ежедневный рассказ о содержании прошедших серий. На радиостанции «Эхо Москвы» литературная игра со слушателями: правильно ответил на вопрос по «Саге» - получи книжку. Ещё не прошло и половины сериала, а в ТВ студии собрались на её обсуждение в ток-шоу замечательные люди страны: актеры, историки, политики и т. д. Между тем, к огорчению знатоков, оказалось, что из фильма изъято ни много, ни мало, а числом почти в целую серию «порнографии», то есть эротических сцен. Моральными цензорами стали сами руководители канала, побоявшиеся, что их могут лишить лицензии, поскольку они предназначали фильм для просмотра и юным зрителям. Однако зрелых зрителей успокоили: полный вариант сериала, по счастью, сохранен, и они смогут увидеть его на видеокассетах и дисках. Закончилась демонстрация сериала тоже по-голливудски: часовым фильмом о том, как снимали эту «Сагу».

Следует отдать должное авторам сериала (режиссер Дмитрий Барщевский, автор сценария - Наталья Виолина, его жена): они изрядно поработали над романом. У них, к примеру, хватило здравого смысла выбросить из сценария среди многого прочего первого мужа поэтессы Нины Градовой, Степана, имевшего нетрадиционную ориентацию (не только литературную), поскольку единственным объяснением его наличия в романе Аксёнова служит именно эта ориентация. Здесь, правда, была (а, может, и сейчас есть - тьфу! тьфу! тьфу! - не сглазить!) опасность, что авторов сериала могут обвинить в отсутствии должной широты взглядов. Ведь совсем недавно какому-то высокому европейскому чиновнику не дали важную должность при Европарламенте только потому, что он без должного одобрения отозвался о гомосексуалистах… По всему миру от того прошел шквал негодования. Или вот к Борису IV приходит Тася Пыжикова, незаконная жена, а теперь фактически вдова его отца, маршала Градова, со своим маленьким сыном, братом Бориса. «Тут же, как только брат засыпает, он с ней спит в соседней комнате. Вот мы эту сцену исключили, - признаются авторы фильма. - У нас другие люди, просто другие характеры, они бы этого не сделали. Но я знаю, что Василий Павлович был удручён этим». Думается, что совершенно правильно была выброшена и линия повествования, связанная с Польшей. Если бы создатели фильма пошли здесь за известным московско-американским писателем Василием Аксёновым, то зашли бы в такие дебри, в какие не заводил польских интервентов неизвестный тогда никому русский крестьянин Иван Сусанин. В. Аксёнов, возможно, тоже удручен этим, поскольку создатели сериала довольно свободно обошлись и со многими другими историческими сценами этого трехтомного романа. И сделали это не зря. Хотя бы потому, что привели речь его персонажей в более - менее цензурный вид. Авторы сериала «Московская сага» сделали также понятнее по смыслу его сюжетные линии, психологические мотивы поведения героев, описания их жизни, быта, природы.

Действительно, какими кинематографическими средствами можно было передать такое, к примеру, художественное описание Аксёновым ноябрьской ночи 1943 года: «В глухой час, когда московская флора, устав трепетать под западным ветром, поникла ветвями в извечном крепостническом стиле…» В школе, помнится, мои сверстники коллективно сочиняли балладу. Начиналась она таинственно: «Это рассказывать надо с наступлением темноты, когда обезьяны гуляют, держа друг у друга хвосты…» Называлось это «Баллада о выеденном яйце». Дальше, этих четырех строк, правда, дело не пошло…

Авторы фильма достаточно осторожны. Ведь роман Аксёнова - это минное поле. Причем мины здесь - это коровьи лепешки: «Синие стрелы японских сил, будто рыбины, тыкались в вымя и под хвост огромной коровы Советского Союза». Это так образно описывается военная карта. «Синие стрелы» в виде «рыбин» художник фильма, конечно, мог бы изобразить, но «вымя» и подхвостное пространство Советского Союза, чтобы было похоже, - это вряд ли. Маршал Блюхер у него «лает». Как актёру это сыграть? Надо стажироваться в собачьем питомнике. Как Ольга Будина, при всех своих замечательных актерских способностях, смогла бы передать чувства поэтессы Нины Градовой, которая, как сказано у Аксёнова, при ее выступлении на фронте перед воинами увидела их как «тысячи лыбящихся ряшек»? Тут уж понадобился бы какой-нибудь Лаврентий Павлович Берия, который объяснил бы поэтессе, что именно благодаря этим «ряшкам» семейство Градовых могло всю войну довольно сносно жить в своём доме в Серебряном Бору. Хотя, зная характер Нины, описанный Аксёновым, можно предположить, что в нужный момент она могла бы выйти на проходящий неподалеку от Серебряного Бора Ленинградский проспект, чтобы встретить цивилизованных германцев хлебом-солью. В фильме Нина всё же не такая. А какой неописуемый ужас вызвал бы у наших союзников такой аксёновский монолог, если бы он был произнесён в фильме усатыми устами Сталина: «Америка, думал он с удовольствием, перелистывая оперативки. Такая страна, такая производительность! Почему мне выпала паршивая Россия для воплощения великих идей? В Америке мы давно бы уже построили образец коммунизма для всего мира… нэ повэзло. Как Пушкин однажды сказал: «Черт догадал меня родиться в России с душой и с талантом». Америка, вот это страна! Ресурсы, индустрия, массы, то есть производительность труда!» Аксёнов «доит» Советский Союз как огромную корову, и в то же время кусает его «за вымя»: «Ведь часто и дитя кусает кормящую его же грудь» (М. Кузмин).

Герои Аксёнова обоего пола и всех возрастов думают и изъясняются в основном на грубом, матерном языке. Ну, если автору необходимо такое выразительное средство, то пусть, теперь у нас цензуры нет. Однако язык этот не похож на русский мат. Он «арбатски-матерный», искусственный, гнусный и гадкий, такой, каким он представляется автору, а, может, такой он теперь в Америке, на Брайтон-Бич.

Поступки героев романа хаотически-случайны и зачастую мало оправданы, а описания исторических событий и рассуждения о них подчас абсолютно лживы, а порой и просто бессмысленны. Если бы авторы сериала не переписывали и не дописывали роман Аксёнова, а сняли так, как есть, то, чтобы не лишиться лицензии, им пришлось бы от трехтомного романа оставить лишь небольшую справку о семье Градовых с планом их дома в Серебряном Бору.

А между тем роман и сериал «Московская сага» созданы с явной претензией на то, чтобы стать произведением эпическим. Ведь сага - это «нечто легендарное и поэтическое», в древней Скандинавии так называли «эпические сказания о богах и героях». Василий Павлович Аксёнов имел намерение показать жизнь страны через жизнь одной семьи в течение нескольких десятилетий. Здесь действительно много «легендарного и поэтического», много «богов и героев». Представлено буквально всё. Исторические деятели: Троцкий, Сталин, Молотов, Томский, Фрунзе, Тухачевский, Блюхер, Жуков, Рокоссовский, Енукидзе, Клара Цеткин и многие-многие другие. Все-все-все исторические события: Кронштадтский мятеж, нэп, коллективизация, репрессии, война - «допросы и кляузы, измены и расставания» и т.д. - вплоть до создания атомной бомбы… На страницах книги и в фильме заняты солдаты и матросы, сержанты и старшины, офицеры и генералы, маршалы, писатели, ученые, охранники, чекисты, врачи, власовцы, художники…

Однако произведение Аксенова оказалось по сути дела не эпосом, а туристическим маршрутом для иностранцев с зазывным сервисом по принципу «всё включено». И это было подтверждено в одном из многочисленных интервью В. П. Аксенова, где он поведал, что, действительно, первоначально им был задуман сценарий для сериала, который он написал в Америке для постановки именно там. Но по какой-то причине (вот тут и можно поразмышлять - по какой) американцы фильм снимать не стали. Тогда автор переделал его в роман-эпопею. Роман был опубликован в начале 90-х годов в России, прочитан любителями творчества Аксёнова и, казалось бы, забыт. Но пришло наше судьбоносное время, и кому-то стало необходимо возродить произведение Аксёнова, перенести его на телеэкран и призвать миллионы зрителей его смотреть.

Да, в этом романе всё есть. Но нет главного: ни исторической, ни художественной правды.

Что такое правда историческая? Если некто «на полном серьёзе» будет утверждать, что в таком-то году в Нью-Йорке побывал Терминатор, совершивший такие-то подвиги, ему никто не поверит. Нет никаких доказательств. То есть это неправда историческая. Если писатель или режиссер напишут роман, снимут фильм о том же (а они имеют на это полное право), то этому можно будет поверить - доказательства в самом фильме-романе, если они не бесталанны. Это уже правда художественная. Если режиссер «Московской саги» показывает, как врачи по наущению Сталина льют струёй эфир для наркоза Фрунзе при хирургической операции, и он от передозировки наркоза погибает, а доказательств этого никаких нет, то это неправда историческая (есть письменные свидетельства тому, что Фрунзе был доволен, что ему назначена операция). Если бы врачи лили эфир господину Пупкину по наущению заплатившей им ревнивой жены, желающей извести неверного мужа, это вполне могло бы быть правдой художественной и послужить основой детектива. Однако и авторы фильма «Московская сага» не безгрешны: они здесь идут дальше Аксёнова, успешно используя известный принцип подмены - зритель и читатель (особенно зарубежный и наш, молодой) могут и не знать, лили так врачи эфир или нет (в книге профессор Градов лишь со временем начинает предполагать такую возможность). Но то, что Сталин - убийца Фрунзе уже как бы и не требует доказательств. Однако, может быть, это и есть то «легендарное и поэтическое», что делает роман эпосом? Может, они и есть «боги и герои»? Ведь если Хаген в немецком эпосе предательски убивает Зигфрида, - этому все верят уже немало веков. Может быть, у автора была такая художественная необходимость: показать, что Сталин - убийца? Ведь нет же никаких доказательств, что Сальери отравил Моцарта? А мы-то верим! Но - увы! Если уж Аксёнову так хотелось показать, что от передозировки эфира человек может погибнуть на операции, то пусть бы показывал это на примере Пупкина и его жестокой супруги. Это только Пушкину дано - превращать правду художественную в правду историческую. А нам, остальным, надо с этим делом построже…

Смеем утверждать, что в «Саге» так же мало и правды художественной. У автора, ослеплённого ненавистью ко всему советскому, герои часто и думают, и говорят надвое. Автор всё время сбивается, он никак не может отделить героев от себя. Все они - даже правоверные коммунисты, вплоть до Сталина и Берии - прямые или зеркальные отражения именно писателя Аксёнова.

Вот Кирилл Градов, коммунист, «второй секретарь Краснопресненского райкома», вспоминая, как он «дискутировал вопрос о печати с помощником отца Саввой Китайгородским», размышляет о прессе, которая во времена нэпа «осталась в руках у правящей партии»: «Вот чего они хотят: не только нэповских лавок, но и разнузданной прессы. Значит, в этом направлении мы держим правильный курс. Никаких поблажек. Пресса - здесь Троцкий прав - острейшее оружие партии!» Это происходит в трамвае. Но, не успев сойти с трамвая, он думает обратное, ему противен «общий вздор вокруг его цельной личности: споры с Нинкой и Никиткой, мокрая, гнусная одежда, идиотизм газет…» «Правильный курс» - от Кирилла Градова, «идиотизм» - от Аксёнова… Как говорится, «в одном флаконе».

Вероника, беременная жена Никиты Градова, приехав из «вонючего Минска» в Москву, сидя в сквере на углу Кузнецкого и Петровки, размышляет: «Почему все уверены, что будет мальчик?.. Вот возьму и рожу девчонку, а потом брошу своего солдафона и уеду в Париж, к дяде. Выращу француженку, звезду экрана, новую Грету Гарбо… уеду с ней дальше, в Голливуд… Вот так когда-нибудь моё лицо - её лицо - вернется в эту паршивую Москву, как плакат Мэри Пикфорд на афишной тумбе». Подъезжает муж, и она совершенно искренне говорит ему: «Неужели ты не понимаешь, что я не могу без Москвы? Да для меня просто пройтись по Столешникову переулку - истинное счастье!» То же: «Паршивая Москва» - «счастье»… Что от кого - понятно.

Есть кадры и просто смешные, вроде того, когда Берия с выражением лица Бармалея и в досаде на то, что ему не удалось изнасиловать дочь Нины Градовой, Ёлку, вонзает с размаху нож в арбуз: «Мы раз- мы раз- разбойники, разбойники, разбойники! Пиф-паф - и вы покойники!»

Никита Градов после четырех лет разлуки, лагерей, в которых была его любимая жена Вероника, оставшись с ней наедине, испытывает в книге такие чувства: «Сквозь запах французских духов Никита с отчаяньем ощущал лагерную гнусь, слежавшуюся вонь барачных мокрых тряпок, слизь баланды, хлорку параши». Он возбуждается и восклицает: «Тебя там вохровцы е..и, да, да? Вохровцы тебя там подкармливали?» В фильме он набрасывается на нее и грубо насилует. Эта сцена производит шокирующее впечатление. Как же так? Никита не видел жену четыре года, она страдала в лагере не по своей вине, а из-за него, и даже если охрана пользовалась беззащитным положением женщины, то где же милосердие? И тут же подумалось - да ведь какой это сильный авторский ход! Буквально несколько дней назад Никита изменил своей жене Веронике с Тасей Пыжиковой, медсестрой. Вот и срывает злобу. Не на ней. На себе. Но не тут то было. Восхищение глубоким психологизмом писателя Аксёнова оказывается недолгим. Никита Градов выписывает Тасю к себе на фронт и открыто живет с нею на глазах подчиненных и командования.

Конечно, если писателю ради художественного замысла надо показать раздвоение личности героя, то и ладно, и хорошо. Но могут ли, должны ли «шизофреники» становиться главными героями внедряемого в сознание зрителей «эпоса»? Это неправда художественная.

Или вот хотя бы такой эпизод из романа, где профессор Градов, созерцает сатирический плакат «Окно ТАСС»: «На левой его половине грудастый наглый немец в стальной каске грозно наступал на несчастных русских крестьян. «Днем сказал фашист крестьянам: шапку с головы долой!» На правой же половине те же крестьяне саблей снимали с грудастого тела мордастую голову: «Ночью отдал партизанам каску вместе с головой!» Борис Никитич почему-то долго топтался и созерцал плакат. Неадекватность возмездия как-то неприятно его удивила. Всё-таки ведь только шапку снять требовал, а поплатился головою. Вчистую сразу, одним махом все мышцы, сосуды, связки и позвонки, какова хирургия! Наши союзники англичане вряд ли рисуют на своих антинемецких плакатах такую пакость».

Можно ли вообразить, чтобы интеллигент, человек, даже ненавидящий советскую власть, но уже знающий о зверствах фашистов, ведущих совсем не «цивилизованную» войну с русским народом, наверняка слышавший хотя бы о Зое Космодемьянской, которая всего лишь хотела поджечь конюшню, но была лишь за одно это желание повешена, мог бы так мыслить?

В романе непрерывной и весьма важной для автора линией проходит так называемая «еврейская тема». У нас здесь нет возможности её обсуждать - для этого надо не только много места, но и необходимо иметь достаточную эрудицию. Однако зрителю трудно поверить, что только что познакомившийся с Митей Сапуновым молодой парень, воспитывавшийся всю свою сознательную жизнь на принципах интернационализма, мог бы, шагая с рюкзаком на призывной пункт, называть какую-либо женщину вслух «жидовкой». Нормальному зрителю это никак не может показаться правдой художественной. И таких эпизодов в романе и сериале немало.

Сценарий первых серий фильма разработан достаточно детально и позволяет зрителю проследить несколько линий сюжета. Но, поскольку Аксёнов следует уже упоминавшемуся принципу «всё включено», то авторы фильма, чтобы хоть как-то удержать повествование, сбиваются на ведение одной линии, на «мыло». Так, чуть ли не две серии занимает история отношений певицы Веры Горды и Бориса IV. Что в это время происходит с другими героями - зрителю остается неизвестным. Сюжетная линия, связанная с работой советских физиков над ядерным оружием, начинается и вскоре оказывается совершенно забытой. Вероника, вдова маршала Градова, уезжает с мужем-американцем в США и надолго пропадает и т.д.

Однако в романе есть ряд героев, к которым автор испытывает особенную тягу. Огромнейшей выразительной силы Аксенов достигает в описаниях Сталина. Вождь «беззвучно» ходит в «своих мягких кавказских сапожках» как «кот-камышатник», несмотря на то, что у него «шесть пальцев на ступне одной ноги», у «усатого вождя» «морда кота», он «котоподобный», «главный мерзавец, рыжий таракан», «проклятый таракан», у «пахана» «рябая щека», он «скотина», «зловонный тигр», «идолище», «тиранище», «Тараканище» (с большой буквы) и т. д. Вы умели в детстве дразниться?

Думаешь, ну чем же ещё сумеет уязвить Сталина Аксёнов? Уж всего, кажется, достало. Но он сумел. Вернее, подумал, что сумел, применив знакомое ему эксклюзивное художественное средство. И при этом показал, почему в русской литературе такого рода средствами ни один сколько-нибудь уважающий себя писатель не пользовался, даже описывая своих самых неприятных героев: это поистине художественное открытие писателя Аксенова. На протяжении нескольких страниц со всеми «живописными» подробностями он описывает, как у Сталина однажды случился запор и чем и как профессор Градов его лечил, и что из этого вышло. Сразу отринем возможные измышления о противоестественной тяге писателя к такого рода предмету. Он тут хотел так унизить вождя советского народа, чтобы тут уж всё. Вот, мол, ваш вождь, нате! Увы, на нормального читателя это описание производит действие, обратное задуманному автором. Неприятен и гадок становится не страдающий Сталин, а «подглядывающий» Аксёнов. Это опять же говорит о понимании автором, экспериментирующим в поисках «художественной правды», самой сути художественного творчества.

«Заместителю председателя Совета Министров, отвечающему за атомную энергию, и члену Политбюро ВКП(б), отвечающему за МГБ и МВД» Лаврентию Павловичу Берии в этом смысле у Аксёнова повезло. Он не только «любит кончать опасных карьеристов лично, в своём кабинете, неожиданным, в ходе дружеской беседы, выстрелом в висок», но и по другому кончать - публично мастурбировать («рука маршала поигрывала в кармане брюк», «свинье остаётся только дрочить»)… Отметим, что здесь писатель упустил возможность провести параллель между маршалом Берия и древнегреческим философом Диогеном. Как свидетельствуют античные источники, к которым мы должны относится с не меньшим доверием, чем к произведениям Аксёнова, знаменитый грек, проделывая этот акт на городской площади, приговаривал: «Вот если бы можно было удовлетворять чувство голода, поглаживая живот!» Почему автор не упоминает о секретной директиве Берии, обязывавшей всех жителей СССР, лиц мужского и женского пола, «делать жизнь с Диогена»? Не стоит ли в следующем издании «Московской саги» этот пробел восполнить?

Здесь автору этих заметок было трудно удержаться, чтобы не назвать данное творение, «Московскую сагу» Василия Аксёнова, последним словом из размышлений профессора Градова о плакате ТАСС. Но это было бы слишком просто. Вспомнилась старинная притча «профессора и кавалера» Николая Курганова о горбуне, который, услышав от пастора утверждение: «Что бог ни сотворил, то хорошо сотворено», стал ему возражать, приводя в пример себя. На сие пастор ответил: «Нет, ты не прав. Как горбун ты изрядно устроен». Мы можем сказать, что «Московская сага» В. Аксёнова и фильм по его мотивам, назначенные, как только возможно, со всех сторон порочить десятилетия российской, советской истории, «устроены изрядно». При этом, наверное, не стоит обращать слишком большое внимание на несоответствие некоторых исторических деталей того времени тому, что представлено в фильме: правильно ли указана дата смерти матери Сталина, в каком именно лагере заключенным давали кашу с маслом, почему орден Красной Звезды у генерала Градова красуется на левой, а не на правой, как положено, стороне груди и т.д.? В романе Никита Градов пылает ненавистью к Сталину, партии, всей советской действительности, поэтому трудно понять, за что он воюет, что им движет? Но создателям фильма всё же удалось средствами кино показать, за что. Градов с женой Вероникой, возвращаясь с кремлевского приема, где Сталин объявил его маршалом, спускается с Красной площади на Манежную. Первые лучи восходящего солнца падают на Кремлевскую стену, его мундир, лицо: «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля». И в этот момент зрителю становится понятно, почему маршал Градов воюет…

В фильме звучит хорошая музыка композитора Александра Журбина, здесь снимались наши самые известные, самые любимые актеры, молодые и уже не молодые: Юрий Соломин, Инна Чурикова, Александр Балуев, Сергей Безруков, Андрей Смирнов, Дмитрий Харатьян, Виктория Толстоганова, Алексей Кортнев, Кристина Орбакайте… Открытием для многих стала игра Екатерины Никитиной, Марьяны Шульц. Но даже им все разъедающая фальшь первоосновы не дает раскрыть все свои артистические возможности.

Но почему людям так настойчиво навязывают этого «изрядно устроенного горбуна» в качестве произведения, якобы отразившего целую историческую эпоху в жизни страны, в качестве эпоса, который должен изучить и знать всякий российский гражданин? Горбуну мы сочувствуем, нам, может, даже жаль его, мы готовы ему в чем-то помочь… Но почему мы должны признавать его за эталон прекрасного, за правду?

Можно посочувствовать Василию Аксёнову, который всю свою немалую уже по продолжительности жизнь живет ненавистью к стране, в которой родился. Нет ни одной реалии советского времени, ни одного факта, ни одного имени, с которыми у него всегда не получалось бы как у Сталина в приводившемся выше эпизоде. Но у Сталина - по болезни, а у Аксенова - по зову сердца и души. Ну, уж казалось бы, девушки-физкультурницы из фильма Г. Александрова чем плохи? Хорошие девушки. Это подтвердит любой мужчина из сексуального большинства. А Аксенову и они не милы. Правда, в книге есть несколько персонажей советского времени, которые не удостоились гнусных слов Аксёнова: это, к примеру,  Мейерхольд, Мандельштам, Евтушенко… Странно, но в книге «Крутой маршрут», принадлежащей перу его матери, Евгении Гинзбург, пережившей заключение в лагере и ссылку, такой всеобъемлющей ненависти нет…

Обыкновенно писатели, берущиеся за темы, связанные с историей, предварительно изучают материал, используя для этого различные источники. Валентин Пикуль признавался, что никогда не работал в архивах, но перед написанием своих романов он штудировал множество книг. В дни демонстрации «Московской саги» исполнилось сорок лет со времени выхода на экраны первого советского сериала «Вызываем огонь на себя». Почувствуйте разницу.

В преддверии празднования 60-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне (не будем стесняться и подчеркнем - именно советского и именно в Отечественной) кому-то надо снова порочить и порочить советский народ, его подвиг, советскую армию, её командование, того же Сталина. И тема коллективизации, и тема репрессий, и тема войны, и все остальные - требуют серьезного подхода. Если собрать в кучу апокрифы, анекдоты, слухи, сплетни, «клюкву», байки, и т.д., то в целом получится байка, а не сага. Большая Московская Байка. Как у Аксёнова.

Юрий ЧЕХОНАДСКИЙ

«ЛГ», 16 ноября – 1 декабря 2004 г.

 

 

 

Об авторе читайте: http://Yunche.narod2.ru/