России, мечтающей о Сколково, нельзя не быть индустриальной. И тут самое время обратиться к нашей недавней истории. Об этом – заметки семидесятых-восьмидесятых годов XX века из жизни Московского металлургического завода «Серп и молот».

2. МЕТАЛЛ ДЛЯ КОСМОСА

Глава 3

Вторая половина 1963 года прошла в напряжённой работе - естественно, что подготовка к пуску такого непростого производства потребовала предельного напряжения сил строителей и монтажников, электриков и сантехников, членов пусковой бригады и работников разных специальностей во вспомогательных цехах завода.

И вот наступил день 30 декабря 1963 года. В цех прибыло всё руководство завода, приходилось уговаривать работников цеха не приближаться к установкам ЭШП ближе огороженной зоны. Последним из подвального помещения участка ЭШП поднялся механик И. Ф. Щелкунов, двое суток не выходивший оттуда, чтобы обеспечить абсолютную надёжность системы охлаждения кристаллизаторов и поддонов - важнейшего элемента установок электрошлакового переплава.И вот сталевар Александр Григорьевич Давыдов поднимает голову и даёт команду пультовщице Маментьевой: «Валя, включай!» Зажигается контрольная лампа, и процесс ЭШП пошёл, впервые в практике завода «Серп и молот». Первые минуты напряжение на лицах не спадает, но вот расплавление флюса закончилось, и плавка пошла по разработанному режиму. «Ни шума, ни пыли» - всё идет плавно, почти незаметно.

Спустя три с половиной часа электродержатель опустился до самой верхней крышки кристаллизатора. Давыдов даёт команду Маментьевой: «Валя, стоп!» В течение трёх минут оплавляется конус на нижнем торце расходуемого электрода - ток снижается до нуля, и верхняя тележка с огарком электрода поднимается вверх. Ещё 15 минут на охлаждение слитка - и наступает торжественный момент: «Валя, поднимай кристаллизатор!» И вот появляется тело слитка - блестящее, снизу уже совсем тёмное, остывшее, сверху - малиновое, светящееся, непривычно гладкое - таких слитков на заводе «Серп и молот» ещё никогда не видели. Сами собой возникают аплодисменты, откуда ни возьмись появляется бутылка шампанского, её опоражнивают в большую коническую колбу, взятую из химлаборатории, и эта «чаша победы» идет по кругу. Первый глоток - Саше Давыдову; никто больше него не сделал, чтобы дожить до этого момента: он и старую печь демонтировал, и обеспечивал бесперебойные работы на рытье котлована и вывозе земли, и новое оборудование доставлял на участок для монтажа. Строители честно говорили: «Если бы не Сашка, мы бы ничего не успели сделать...»

...Когда эмоциональный подъём сменился деловым «разбором полётов», я спросил у своего непосредственного начальника Олега Николаевича Соколова:

- Как вы думаете, я могу послать телеграмму в Институт электросварки имени Е. О. Патона об успешном пуске участка? Всё же они нам помогали, чем могли.

А ты их лично знаешь?

Конечно!

Ну, можешь послать, почему нет?

После работы я поехал на Центральный почтамт и отправил такую телеграмму: «Киев, Институт электросварки, академику Медовару Б.И. Получили первый слиток. Всё в порядке. Спасибо за помощь. Поздравляем с Новым годом. Каменский».

31 декабря мы, конечно, больше ничего не плавили. Наводили порядок на участке, а потом нас отпустили домой, к семьям, накрывать праздничные столы... 1 января был нерабочий день. 2 января мы вышли на работу. Было холодно. Мы обсудили свой успех и понемногу начали заниматься делами. Вдруг, часов в 11, на участке появились трое работников ИЭС имени Е. О. Патона - ближайшие помощники академика Б.И. Медовара. Они походили по участку, осмотрели выплавленный слиток, а потом подошли ко мне:

- Юрий Михайлович, вы какую телеграмму отправили Медовару?

Какую телеграмму? Нормальную: «Получили первый слиток. Всё в порядке. Спасибо за помощь. Поздравляем с Новым годом». А что?

Медовар 1 января вызвал нас в институт и в резкой форме спросил: «Почему вас не было на «Серпе и молоте», когда плавили первый слиток?! Немедленно езжайте в Москву и представьте мне полный отчёт!»

Юрий КАМЕНСКИЙ

Продолжение следует