Легендарный командир эскадрильи «Нормандия» майор Жан Луи Тюлян (в центре), капитан Альбер Прециози (слева) и младший лейтенант Марсель Альбер – будущий Герой Советского Союза на аэродроме г. Козельска. 1943 г.

«ТЮЛЯН БЫЛ АСОМ ИЗ АСОВ»

От редакции. Продолжаем публикацию заметок Михаила Григорьевича Профателюка, который в годы Великой Отечественной войны был заместителем начальника штаба полка «Нормандия-Неман» по оперативной части. Рукопись его воспоминаний – огромную, в машинописном виде - привезли в редакцию дочери фронтовика, сохранившие труд отца для потомков. В результате появилась на свет книга «Сердца и крылья», а затем – свыше восьмидесяти заметок для онлайн-газеты, которые будут опубликованы в течение трёх месяцев (первые публикации – 16 мая - 1 июня). Редакция выражает большую признательность Ларисе Михайловне Абросимовой (Профателюк) за оказанную помощь при подготовке материалов к печати.

Солнце клонилось к закату. Тюлян посмотрел на часы: их стрелки показывали 17.30. «Ещё слетаем, времени достаточно», - подумал он и направился к штабной землянке. Навстречу ему спешил Шик.

- Мой командир, из дивизии сообщили, что довольны нашими вылетами, сегодня – отбой. На командном пункте Лебединский. Он говорит по телефону со своим дивизионным шефом…

- Мишель, сколько боевых вылетов совершили сегодня советские лётчики?

- У гвардейцев одни улетели по четвёртому, другие по пятому разу.

Их беседу прервал полковой врач лейтенант Лебединский. Пилоты любили его и звали: наш добрый док. Выходец из России, он знал русский язык и часто выполнял миссию переводчика. Он трусцой подбежал к Тюляну и, явно волнуясь, доложил:

- Мой командир, получена боевая задача, внеочередная. Приказано всей эскадрильей сопровождать штурмовиков Ил-2. Вылет через тридцать минут…

Тюлян велел Шику вызвать к самолётам пилотов, согласных лететь в четвертый раз. Затем добавил:

- Мишель, уточните в дивизии детали взаимодействия с Ил-2...

Когда Шик ушел, Лебединский с тревогой в голосе спросил Тюляна:

- Выдержат ли пилоты? Они чертовски устали. Вы же знаете их состояние.

- Милый док, советские лётчики ушли на пятый вылет, нам стыдно отставать от них. - Тюлян бодро направился на самолётную стоянку, а врач с недовольным выражением лица ушёл на командный пункт.

...Точно выдержав время, девять экипажей «Нормандии», под командованием майора, устремились на юг, к месту встречи со штурмовиками. Перед «нормандцами» была очень ответственная задача: прикрыть две эскадрильи Ил-2. Они должны были разгромить большую колонну мотомехчастей противника, двигавшуюся по шоссе из Болхова на Орёл. Тюляну было известно, что немцы, чтобы овладеть Белгородом и Курском, а также удержать Орёл, перебросили в эти районы новые большие соединения авиации. Готовясь к вылету, он предупредил пилотов о взаимодействии в парах и группах и определил состав боевого расчёта. В прикрывающей подгруппе летели Пуйяд, Леон, Прециози и Альбер, а в ударной, с командиром эскадрильи, Бегин, Бон, Мати и Вермейль.

Несколько напряжённых минут полета, и показался узел железных и шоссейных дорог. Но их интересовала не география, а небо над этим транспортным центром. Оно было занято штурмовиками. Пилоты Ил-2, увидев истребителей прикрытия, вышли из полёта по кругу и направились на юг. Они следовали в колонне из девяток самолётов. «Нормандцы» сходу пристроились к общему боевому порядку и разошлись по своим местам: прикрывающие на флангах первой девятки с небольшим превышением, а ударная – сзади штурмовиков и выше их на тысячу метров.

Линию фронта проскочили на малой высоте, предварительно увеличив дистанции и интервалы. Территория, захваченная противником, всегда преподносит лётчикам неприятные сюрпризы. Так было и на этот раз. Шоссейную дорогу Болхов - Орёл увидели издалека. Она, словно узкая и длинная сероватого цвета лента, тянулась среди зелёных полей. Штурмовики, заранее зная расположение цели, в течение десяти секунд перестроились в пеленг пар, и хотя вражеская зенитная артиллерия открыла бешеный огонь, спокойно зашли на шоссе, запруженное войсками, сбросили бомбы, а затем реактивные снаряды. Перестроившись в боевой порядок, круг, один за другим начали пикировать, поливая вражеские войска на марше пулемётно-пушечным огнём. Шоссе приняло вид русла реки, заполненной огнём, взрывами, дымом, пылью и огненными трассами.

Полному разгрому колонны помешали гитлеровские истребители. Первым их увидел Вермейль. Не без волнения он передал в эфир:

- Командир, с юга множество «фоккеров»…

Ответ последовал мгновенно:

- Раяки, к бою! Пьер, не отходите от шгурмовиков!

Только умолк голос Тюляна, раздался голос Бегина:

- С запада ещё «фоккеры»! Тьма!..

Вражеские истребители, казалось, заполнили всё небо, окружая штурмовиков и истребителей прикрытия. «Надо явиться этим коровам! Нелегко нам будет!» - пожаловался сам себе Тюлян. Тяжело вздохнув, он включил передатчик и стал вслушиваться в радиоголоса. В наушниках шлемофона шелест, треск, свист настолько усилились, что услышать что-либо было невозможно. Управление экипажами затруднилось. У «нормандцев», обеспечивающих штурмовиков, наступили минуты наибольшего напряжения. Большая часть вражеских истребителей была связана боем ударной подгруппы. Редко и то лишь отдельные пары и четвёрки прорывались к Ил-2. Их нападения отражали: слева - Пьер Пуйяд и Жеральд Леон, справа - Альбер Прецизи и Марсель Альбер - ответными атаками или заградительным огнём.

Четвёрка «фокке-вульфов» подкралась слева и открыла огонь по двум Ил-2. Пуйяд и Леон мгновенно атаковали их и заставили ретироваться. Через минуту другая пара гитлеровцев, скрываясь в солнечных лучах, внезапно свалилась на Леона, отставшего от Пуйяда, который, снизившись, прикрывал Ил-2, выходящих из пикирования. Огненные очереди приблизились к кабине Яка Леона. Он ускользал от них, но они настойчиво настигали его. Попавшего в беду собрата выручили Прециози и Альбер. Атаковав «фокке-вульфов», они открыли огонь по ведущему, который, не выходя из пикирования, горящим факелом врезался в лес, а его ведомый шарахнулся в сторону.

Окинув цепким взглядом воздушный плацдарм с отдельными очагами боёв, Тюлян быстро оценил обстановку и решил всеми силами связать боем напавшую стаю фашистов, не допустить их к штурмовикам. Ругнувшись в адрес гитлеровцев, он качнул крыльями Яка, создав эволюцию для своих ведомых, означающую маневр, и устремился в атаку двух ближайших пар «фокке-вульфов», пытавшихся прорваться к Ил-2. Поняв зрительную команду Тюляна, Бегин последовал за ним, а Бон, Мати и Вермейль на несколько секунд отстали и моментально были атакованы свалившимися сверху несколькими парами гитлеровцев. Возникли новые воздушные схватки. Тюлян, продолжая атаку, боевым разворотом зашёл в хвост самолёта четвёрки и прицелился по машине заднего ведомого. Он нажал гашетки огня, и светящиеся трассы впились в мотор вражеской машины. «Фокке-вульф» вспыхнул ярким огнём и, штопоря, направился к земле. Не выходя из атаки, Тюлян поймал в прицел ведущего этой же пары и пропорол снарядами и пулями кабину и мотор его самолёта, затем резкой горкой вывел свой Як к солнцу, заметив, как повреждённый гитлеровский самолёт, заметно снижая скорость и высоту, уходит с поля боя, а его преследует Бегин, обстреливая короткими очередями.:

Убедившись, что остался один, Тюлян с высоты трёх тысяч метров, набранных после атаки, пристально присмотрелся ко всем очагам воздушных боёв. Раздумывать не было времени. Но и так было понятнол, что гитлеровцы, имея многократное численное превосходство, нагло и решительно усилили нажим на штурмовиков и прикрывавших их Яков.

Мешанина разных типов истребителей в обширном воздушном сражении, когда небо становится тесным, а скоростные машины мечутся  в ограниченном пространстве, чудом не сталкиваясь, не давая возможности обеим сторонам полностью использовать мастерство пилотов и преимущество машин, лишь количественный перевес гитлеровцев сулил им какие-то выгоды.

Штурмовики, отстреливаясь из турельных установок, а подчас стреляя из пушек в попадавших в переднюю полусферу «фокке-вульфов», уходили на освобождённую территорию, а пилоты Яков продолжали сражаться. Такого ожесточенного боя ещё не было в истории эскадрильи. Злясь от многих неудач, упустив штурмовиков, гитлеровские пилоты бешено нападали на «нормандцев». Тюлян пытался управлять действиями своих подчинённых по радио, но длительные радиопомехи не позволили осуществить это.

Тюлян, развернув самолёт и выжимая с него всё, на что он способен, направился с пробившимся к нему Бегином к ближайшей воздушной карусели, где клубились десятка два истребителей, среди которых отчётливо выделялись заблокированные Яки. Но добраться до них не успели. Где-то около десятка «фокке-вульфов» набросились, и с разных сторон, на Тюляна и отсекли от него Бегина. Тюлян, искусно обороняясь, уходил от вражеских ударов, а гитлеровцы в одиночку не нападали - боялись. Целей было много, Тюлян выбирал ближайшую, ловил «фокке-вульфа» в прицел и открывал огонь. Когда вражеская, сопровождаемая красноватым дымком, трасса, а иногда и несколько их, приближались к его Яку, он уходил от них такими пилотажными фигурами, которые позволяли ему зайти в хвост вражескому истребителю и поразить его огнём. Вместо сбитых или подбитых гитлеровских машин на него нападали другие, ведь их было немало. Он никогда не уступал врагу. Количественное превосходство гитлеровцев не было большой преградой для него. Под градом снарядов и пуль Тюлян врывался во вражеский боевой порядок, нарушал огневое взаимодействие и поражал прицельным огнём фашистские самолёты. Он не раз смотрел смерти в глаза, но мужество, мастерство и опыт приносили ему победу. На этот раз всё оказалось неожиданным и непредвиденным для Тюляна и его подчинённых. Вылет с большим удалением от аэродрома, радиопомехи и наращивание противником в ходе боя превосходящих сил во всем содействовали противнику.

Бой продолжался, росло напряжение. Первым желанием Тюляна было вырваться из западни и освободить своих подчинённых. Боевая задача по обеспечению штурмовиков была выполнена. При ограниченном количестве горючего и боеприпасов следовало вывести из боя всех. Он каскадом фигур, ещё не виденных гитлеровцами, обманывая их, оторвался от двух пар немцев. Затем боевым разворотом взлетел ввысь, где его уже ждала другая четвёрка, вмиг перевернулся через крыло, выполнив иммельман, ушёл в сторону очередных двух пар «фокке-вульфов», атаковал их, срезал короткой, но удачной очередью ведущего. Резкой горкой ушёл вверх. Было завоёвано окно - оно выпустило его из воздушного плена.

Осмотревшись и проводив взглядом уходящих штурмовиков, Тюлян беспрерывно следил за вражескими истребителями. Он сразу заметил изменения в расположении вражеских сил. Один из очагов боя возннк у развилки шоссейных дорог, через которую уже прошли Ил-2. Там, атакуя «фокке-вульфов», сражались на вертикалях Пуйяд, Леон, Прециози и Альбер. Атаки следовали одна за другой, перехлёстывалось много огненных трасс. Самый большой очаг виднелся ближе к линии фронта. Это была воздушная свалка, в которой вели бой на виражах Мати, Бон и Вермейль. А недалеко от этого очага,  но несколько ниже четвёрка гитлеровцев преследовала Яка, пилот которого умело уходил от обстрела, затем сам атаковал их, ухитрившись зайти в хвост самолётов разъярённой группы фашистов и,  прицелившись по одному из них, ударил очередью из пушки и пулемётов. «Это Бегин, вызволю его», - решил Тюлян и мгновенно, разогнав машину, молнией устремился к вражеской четвёрке. Его внезапная атака увенчалась успехом. Прицелившись по машине замыкающего гитлеровца, он короткой очередью ударил по её мотору. «Фокке-вульф» задымыл и свалился в штопор. А недалеко от горящего самолёта закачался на парашютных стропах немецкий пилот. Остальные немцы метнули свои машины в стороны. Сблизившись с Яком, Тюлян по хвостовому номеру опознал самолёт Бегина. Он моментально пристроился к машине командира экскадрильи, показав через остекленение кабины обрадованное лицо. В эти секунды Тюлян обнаружил затишье в наушниках и послал в эфир запрос:

- Дитье, как меня слышишь?

- Командир, мы рядом, в окружении… Их много, у нас неустойка. Вермейль дерётся ниже нас…

- Держитесь! Спешу к вам! - бодро ответил Тюлян. - Дидье, маневр!

В один миг Тюлян энергичной горкой выводит самолёт вверх и, присмотревшись к сражающимся, сходу пробивается через воздушный заслон к Якам, а Бегин сваливается вниз к Вермейлю, который в эти мгновения, уходя от атаки трёх гитлеровцев, неожиданно снизил скорость. «Фокке-вульфы» проскочили вперед, и он, вздыбив Як, полоснул длинной очередью по замыкающему самолёту противника и поджёг его. Появление Бегина вынудило оставшуюся пару немцев отвалить вниз. Вермейль и Бегин не успели переговорить накоротке, как сверху на них свалились шесть «фокке-вульфов». Вновь разгорелся бой. Пара немцев напала на Вермейля, а четвёрка на Бегина. Уклонившись от вражеской атаки, Вермейль успел передать:

- Раяк-1, веду бой, горючее и боеприпасы на исходе...

Тюляну не было возможности ответить Вермейлю, он был в процессе атаки четырёх гитлеровцев, напавших на Бона и Мати. Заметив атаку, немцы ушли вверх. Передышки не было. Мати и Бон спешили навстречу Тюляну. После секундных переговоров Тюляна с Мати и Боном командир эскадрильи передал в эфир:

- Раяки, внимание! Всем выходить из боя! Сбор на три тысячи метров над Кузьминками!

Тюлян, помня о трудностях Вермейля, бросился к нему на выручку. К нему присоединился Бегин. Они устремились к хорошо видимой воздушной карусели, где среди «фокке-вульфов» мелькал Як Вермейля. Однако оказать помощь ему они не успели. Будто угадав их решение, на них свалилась с высоты новая стая гитлеровцев. Несколько пар зашли в хвост самолёту Тюляна. Бегин подвернул свою машину и отпугнул их заградительным огнём. Тогда часть гитлеровцев набросилась на Бегина и, несколько раз атакуя, оттеснила его от Тюляна. Бой разгорелся с новой силой уже в трёх точках. Вновь следовали атаки, одна за другой. Одиночные и групповые огненные трассы скрещивались над Яками или молниями мигали над «фокке-вульфами». Тюлян и его пилоты отбивались от наседавших «крестоносцев» и атаковывали их. Ещё с минуту слышались в воздухе возгласы сражавшихся «нормандцев».

- Раяк-1, поджёг гада! Падает! – радостно закричал Вермейль.

- Мой командир, прикончил ещё одного, - усталым, но довольным голосом доложил Бегин.

- Раяк-1, машина горит, мне плохо, хлещет кровь.. - раздались еле слышные слова кого-то из пилотов.

Тюлян не отвечал. Боевая информация прекратилась. …Кузьминки с высоты трёх тысяч метров выглядели хорошо обозримым ориентиром: характерный изгиб реки, еловый бор, церковь среди разрушенного посёлка. Первыми на пункт сбора добрались, удачно выскользнув из роя гитлеровцев, Прециози и Альбер. Вскоре к ним присоединились Пуйяд и Леон. А через четверть минуты – Мати и Бон.

- Жак, а где командир – Тюлян? – спросил по радио Пуйяд.

- А мы были уверены, что он уже здесь, с его помощью и вырвались из преисподней, - смущённо ответил Мати.

Он и Бегин бросились на подмогу Вермейлю, а на нас напала четвёрка бошей, еле вырвались из их лап. Горючего осталось только добраться до пристанища.

- Значит, он ещё сражается, - в голосе Пуйяда прозвучала тревога. - Возвращаюсь! Надо поддержать их. Кто со мной?

- Возьмите меня! - напросился Альбер.

- Прециози, ведите группу на аэродром. Марсель, за мной!

Два Яка рванулись на юг, а четыре на северо-восток.

Пуйяд и Альбер вернулись через пять минут после посадки четырёх. Зарулив машины на стоянку, они оказались в обстановке скорби и печали. Весь личный состав эскадрильи собрался у самолета Пуйяда.

Они ещё на что-то надеялись. Пуйяд выбрался из кабины самолёта с хмурым и сердитым лицом.

- Не уберегли мы их, - только и мог вымолвить Пуйяд. С душевной болью, согнув по-стариковски плечи, побрёл он в курилку. У него не нашлось сил рассказать какие-то подробности случившейся трагедии. Альбер, всё время глотая поднимавшийся к горлу ком, сбивчиво дополнил сообщение Прециози:

- Мы осмотрели всё… Снижались до бреющего полёта. Кроме останков вражеских машин, сбитых нами, ничего не нашли…

Скорбевшие боевые друзья долго не расходились. Тяжёлое горе ещё сильнее сближало и роднило их. На ужин отправились небольшими молчаливыми группками. В последней шли Пуйяд, Альбер и Лебединский. Вечерело, было тихо. Красный диск солнца коснулся горизонта, западный небосвод полыхал багрянцем.

Лебединский, оглянувшись, воскликнул:

- Господин майор, обратите внимание, какой суровый закат солнца, будто всё облито кровью.

- Это небесная тризна по нашим погибшим друзьям, выражение величия духа сынов Франции, - горестно, охрипшим голосом ответил Пуйяд.

- Тюлян был асом из асов, храбрым и требовательным командиром, добрым и мудрым человеком. Чудо не состоялось - многочисленной орде фашистов удалось, с огромнейшим трудом, свалить воздушного богатыря, - тяжёло вздохнув, Альбер выразил не только своё, но и мнение всех пилотов эскадрильи.

Михаил ПРОФАТЕЛЮК

Перепечатка текста и снимков допускается

только с указанием источника: Stopstamp.ru