Поиск  
 
Горячая тема
Позиция
Женщина и бизнес
Социальная защита
Инновации
Индустриальная Россия
Наследие
Тетрадь домохозяйки
Страшно интересно
Транспорт без цензуры
Дети и динозавры
Наши любимцы
Ваша пенсия
Скорая юридическая помощь
Смейся и не плачь
Безопасность
Объявления и приглашения
Автор проекта:
Татьяна Колесник

Учредители:
ЗАО "Агроимпэкс-96",
ООО "Деловой ритм"

Главный редактор:
Татьяна Колесник
E-mail: delritm@mail.ru

Территория распространения:
Российская Федерация,
зарубежные страны
Адрес редакции: 111673,
г. Москва, ул. Суздальская, д. 26, к. 2

Мнение редакции не обязательно
совпадает с мнением авторов.
При перепечатке ссылка
на онлайн-газету обязательна.

ЭЛ № ФС 77 - 43976. STOPSTAMP.RU
("Без штампов") 22.02.2011



Яндекс.Метрика

 

ТАЛИСМАН ДРУЖБЫ

От редакции.

ПРОДОЛЖАЕМ публикацию заметок Михаила Григорьевича Профателюка, который в годы Великой Отечественной войны был заместителем начальника штаба полка «Нормандия-Неман» по оперативной части. Рукопись его воспоминаний – огромную, в машинописном виде - привезли в редакцию дочери фронтовика, сохранившие труд отца для потомков. В результате появилась на свет книга «Сердца и крылья», а затем – свыше восьмидесяти заметок для онлайн-газеты (см. публикации с 16 мая 2011 года). Редакция выражает большую признательность Ларисе Михайловне Абросимовой (Профателюк) за оказанную помощь при подготовке материалов к печати.

 

Четвёртая военная зима оказалась студёной, а январьские дни весьма напряжёнными. На заснеженном аэродроме Допенен полёты, если была погода, бурлили от зари до зари. Одни боевые самолеты проворно взлетали с плотно укатанной полосы и, победно гудя моторами, устремлялись ввысь к вражеским позициям, а другие, выполнив задание, торопливо снижались, стремясь быстрее приземлиться.

Восьмёрка Як-3 первой эскадрильи вылетела в четвёртый раз. Выпустив в воздух машины, авиамеханики прибрали рабочие места и по традиции потянулись на стоянку самолёта командира звена. Их всегда принимал техник-лейтенант Тарасов. Столпившись, они жадно курили махорку и возбуждённо делились впечатлениями. Это скрадывало время длительного ожидания. Безусловно, им можно было бы сбегать за это время в эскадрильскую землянку, погреться у чугунной печурки или пристроится на скамейке и вздремнуть. Ведь каждый из них изнурён ежедневной многочасовой работой и постоянными недосыпаниями. Но редко кто из технического состава думал об этом. Когда машины в воздухе, то мысли механиков там, где их пилоты. Как там они? Не подведёт ли самолёт? А тут ещё ненастная погода капризной прибалтийской зимы. Влажный ледяной ветер бил в лицо…

Механик самолёта старшина Николай Маловецкий и его моторист сержант Александр Васильев - составляли технический экипаж командира звена лейтенанта Роберта Марки. Механик и моторист были не схожи ни по внешности, ни по характеру. Маловецкий - высокого роста, спокойный и покладистый, а Васильев - среднего роста, сухощавый и беспокойный. Маловецкий - сибиряк, а Васильев - потомок известной династии чувашских хлеборобов. Общим у них было то, что оба любили авиацию. Роднили их преданность профессии и чувство ответственности за выполнение своих обязанностей. Марки уважал их за знание самолёта, за напористость в работе, за доброту. Не раз он хвалился:

- Мои техники - чудо. Добрейшие помощники и умельцы. Дай им детскую коляску, смастерят аэроплан.

Правда, сдружились они не сразу, долго приглядывались друг к другу. Своего пилота механик и моторист долго изучали, сомневались в нём, хотя одобряли его порыв сражаться в советском небе против фашистов. Со временем сомнения отпали, особенно когда Марки побывал во многих воздушных боях и сбил четыре вражеских самолёта. Марки же с первых дней отдал должное своим техникам, говорил, что его боевые удачи неотделимы от отличной работы механика и моториста. В ненастные дни Марки приходил на стоянку к Маловецкому и Васильеву.Они долго беседовали по многим вопросам, на сколько было возможно при слабом знании языков.

- Товарищ лейтенант, не знаете, почему так долго нет наших? - спросил Васильев.

- Скоро прилетят, - посмотрев на часы, спокойно ответил Тарасов.

- Тише! Слышу родной гул! - воскликнул механик по вооружению сержант Матвеев.

Действительно, с запада послышался шум авиационных моторов. Быстро нарастая, он вихрем навалился на аэродром, заглушая на какое-то время остальные, господствующие там звуки.

Маловецкий одним из первых услышал, а потом и увидел появившиеся в порозовевшем небе Яки. Он позвал Васильева и заторопился на свою стоянку.

Первой пронеслась над стартом их эскадрилья. За ней показались остальные. Самолёты расходились из боевого порядка веером и приземлялись. Маловецкий, выбежав навстречу Марки, встретил его на рулежной дорожке. Уцепившись за консоль крыла, он с удовольствием потрусил рядом с рулящим Яком. Пробежав с десяток шагов, Маловецкий на ходу посмотрел на своего пилота. Марки заметил устремлённый на него тревожный взгляд механика и улыбнулся. «Значит, потерь нет», - обрадовался Маловецкий. Но потом, окинув оценивающим взглядом крылья и фюзеляж машины, помрачнел: они были иссечены пулями и осколками снарядов. Зияли рваные дыры, из-под капота мотора выбивалось тонкой, чёрной змейкой масло и растекалось по нижней части центроплана.

Прирулив самолёт на стоянку, Марки ловко развернул его и выключил мотор, а сам бодро выбрался из кабины. Его лицо сияло. Ему не терпелось рассказать механику о бое. С лёта подбирая слова, путая русские и французские, он затараторил:

- О, мой механик! Виктория! Один фашист капут! Мотор, пушка работали хорошо. Поздравляю, мой лейтенат!

Их разговор прервался. Прибежал посыльный за Марки. Его вызывал командир полка.

За время отсутствия пилота Маловецкий старательно и деловито осмотрел самолёт, ощупал все повреждения и печально покачал головой: «Ремонта дня на три». Расстроенный механик вылез из-под фюзеляжа и с погрустневшим лицом побрёл в сторону от машины - перекурить, собраться с мыслями и посоветоваться с Васильевым. Выпустив дым после первой затяжки, он увидел старшего инженера полка и техника звена. Он поспешил навстречу им. Подойдя к нахохлившемуся механику, инженер-капитан Сергей Агавельян испытующе поглядел на него и сочувственно спросил:

- Ну, что плохи наши дела?

- Не из лучших, - неопределенно ответил Маловецкий, что не понравилось инженеру полка.

- Меня вызвали к командиру и предупредили о готовности вашей машины. По приказанию высокого командования завтра с рассвета Марки должен вылететь на разведку. Поточнее доложите, в каком состоянии его машина?

- Ни о каком вылете не может быть и речи, - безнадёжно махнул рукой Маловецкий. - Повреждена маслосистема, разбита крышка блока, издырявлены крылья и фюзеляж.

- Что же вы предлагаете? - Агавельн перевёл недовольный взгляд на Тарасова. - В полку ни одного запасного самолета.

- Маловецкий растерялся, - глухо ответил техник звена. - Будем ремонтировать. И, повернувшись к механику твердо сказал: - Николай, принимайся за дело вместе с Васильевым. Это вам под силу. Временами я буду помогать, до рассвета ещё много времени.

Обидно стало Маловецкому. Смерив сердитым взглядом Тарасова, он ничего не сказал ему. Агавельян нетерпеливо топтался на месте и с притворной суровостью глядел на смутившегося под его взглядом механика.

- Мне жаль Марки. Раз надо - сделаю. Обойдусь своими силами. - Пообещал Маловецкий.

Агавельян неплохо разбирался в людях. Он сразу заметил и во взгляде механика, и в его голосе обнадёживающую решимость и доверительно сказал:

- Верю, да и моторист у тебя голова. Осилите. Только имей ввиду: метеорологи предсказывают усиление ветра и мороза...

Проводив Агавельяна и Тарасова, Маловецкий вернулся к самолёту сразу же занялся подготовкой к ремонту. Первым делом он с помощью Васильева подтянул к самолёту огромный брезент. И вскоре над Яком появился матерчатый шалаш, как защита от холода и как средство светомаскировки. Была установлена и печь подогрева, нагнетавшая тёплый воздух. Васильев принёс с полкового склада ремонтный материал. Посоветовавшись, они распределили ремонтные точки, и как только воздух в палатке нагрелся до плюсовой температуры, приступили к ремонтным работам. Переходя с места на место, заклеивали повреждённые участки на крыльях и фюзеляже, а на некоторых из них латки ещё и прошивали.

Отвлёк их от ремонта вернувшийся Марки. Он был крайне возбуждён. Сосредоточившись, пилот взволнованно заговорил:

- Получил задание - фурор! Разведать города и дороги... Что мне делать? Я плохой пилот, не сберёг машину. Мой Як катастрофически поврежден...

Он стоял с поникшей головой и так переживал, что сердце Маловецкого зашлось жалостью. Механик, ещё сам не веря в реальность своих слов, пообещал:

- Товарищ лейтенант, мы постараемся... К утру восстановим машину.

Теплые, сочувственные нотки в голосе механика растрогали пилота. Он с признательностью посмотрел на Маловецкого, затем на Васильева. Когда моторист ободряюще кивнул ему головой, Марки радостно заговорил:

- Спасибо! Спасибо! Вы замечательные друзья! Раз так, пойду готовиться к вылету...

Зачищая ножом и наждачной бумагой рваные закраины и сколы фанеры, Маловецкий торопился сам и торопил Васильева…

Третий час изматывающей работы мало продвинул ремонт самолёта. Лица механика и моториста темнели от пронизывающего ветра, врывавшегося в щели, и от усталости. Хотя вначале ремонт продвигался довольно быстро. А вот когда отказала печь подогрева, застопорился. Стыли руки. Приклеивать заплаты в рукавицах было невозможно. Механик и моторист, поминутно дуя на руки, пытаясь хоть немного согреть их, еле успели до наступления сумерек налепить последнюю заплату под кабиной, где зияла большая дыра, и прошить её нитками.

- Пока всё, браток! - повернулся Маловецкий к Васильеву, кривя посиневшие губы в жалкой улыбке. - Айда греться! Руки и ноги будто чужие...

- Приглашение принимаю с благодарностью! - ответил Васильев, приплясывая задубевшими ногами.

Дрожа всем телом, они потрусили на плохо слушавшихся ногах к землянке. Открыв дверь, удивились: возле накаленной до красноты печки грелись механики и дежурный по стоянке сержант Корешков.

- Вы что, тоже ремонтируетесь? - не без интереса спросил дежурный.

- Вы, товарищ Корешков, весьма догадливы, - улыбнулся Васильев и с удовольствием протянул руки к теплу. - Мы обновили машину снаружи, согреемся и будем лечить мотор, - проинформировал дежурного Маловецкий.

Они грелись недолго, перекинувшись несколькими словами с другими механиками, заспешили к самолёту. В серой мгле, по обе стороны тропы, чернели расплывчатыми островками самолётные стоянки, с замаскированными под белый цвет Яками. Во многих из них мигали слабыми сполохами огоньки переносных электроламп.

- Ты только посмотри, Саша, как много механиков и мотористов трудятся ночью, - заметил Маловецкий, ускоряя шаг.

Погревшись, Маловецкий и Васильев вместо отдыха и ужина вновь окунулись в ремонтные работы. Они, расположившись на придвинутых к мотору стремянках и склонившись над ним, выдёргивали шплинты, отвинчивали гайки, снимали мелкие детали и крупные агрегаты, складывая их в громадный засаленный протвень.

- Здорово разворотило крышку блока, видимо, снарядом, - воскликнул Васильев.

- Вероятно, - ответил Маловецкий. - Вот заменим все повреждения, дело пойдёт веселее.

- Конечно! - согласился Васильев. - Вот только холод мучает, а печка совсем отказала, не запустить её. Бр-рр-бр! Давай, старшина, сбегаем, погреемся…

- Ничего, потерпим... Закончим монтаж, поужинаем и погреемся, - ответил Маловецкий, вытирая ветошью замасленные руки.

Собирать блок было труднее, чем разбирать. Новые детали с трудом вмещались в старых гнёздах, требовалась дополнительная подгонка. А ноги и руки, казалось, одеревенели от холода. Дважды приходил Агавельян и остался доволен их работой, а насчёт печки подогрева ответил, что свободных нет, была одна в резерве, её отправили в ремонт. Тарасов прислал им ужин.

Всё же время шло быстро, а дела замедлялись. Маловецкий нервничал, бранил себя и своего помощника. В полночь совсем разбушевался ветер, хлопал полами брезента, врывался в ремонтный «салон», обжигал холодом лицо и руки.

- Старшина, нет больше сил терпеть. Смотри… - Васильев протянул к механику скрюченные, почерневшие пальцы. - Пусти погреться.

- Иди, только недолго.

Маловецкий, казалось, не замечал стужи. Он мастерски прилаживал детали, устанавливал их на свои места, закреплял гайками и шплинтовал.

Самым трудным оказалась замена перебитых трубок маслосистемы. В рукавицах к ним не подобраться, и механик монтировал их голыми руками. С каждой минутой всё более стыли пальцы, примораживались к металлу, отрывались лоскутки кожи, выступали капли крови. Механик чертыхался в адрес мороза, прятал кисти рук под мышки, а когда не отогревались, согревал их во рту. Но мучительная боль не стихала. Душевный подъём сменился апатией. Махнув рукой, он рванулся к выходу:- «Пропади всё пропадом! Нет сил, отогреюсь, доделаю!» На последней ступеньке стремянки закружилась голова. Маловецкий припал лицом к пропахшему бензином брезенту и какое-то время стоял неподвижно, находясь в обмороке. Сколько это длилось, он не помнил. Пришёл в себя от обжигающей струи студёного воздуха, ворвавшегося под брезент. Его взгляд застыл на полусобранном моторе, и он почувствовал, как кровь хлынула к лицу. «А разведка? Ведь до взлёта осталось часа три! Что же это творится со мной?» Ему стало страшно. Мысли о Марки вернули его на рабочее место. Он стойко терпел боль опухших и окровавленных рук. Ценой неимоверных усилий механику удалось закончить монтаж маслопроводящих трубок. Прибежавшего Васильева он послал за техником звена. До его прихода закончил установку всех ещё не смонтированных до этого деталей. Предстоял этап проверки работы мотора. Подоспевший Тарасов остался внизу. Вместе с Васильевым стали проворачивать воздушный винт. Маловецкий, припав ухом к блоку, слушал движение агрегатов. Это был изобретённый им метод начального контроля работы двигателя. И в эти мгновения все услышли какой-то скрежет.

- Не ладится, переделывай! - участливым голосом приказал Тарасов. - Я освободился, помогу тебе.

- Спокойно, бывает хуже, больше терпел, - призвал себя к самообладанию механик, но перемёрзшее его тело трясло, а глаза заволакивала пелена. Пересилив свой недуг, он вновь вскрыл крышку блока. Ему помогал Тарасов. Они быстро обнаружили неисправность. Оказалась незаменённой одна деформированная шайба, создававшая перекос. Заменили её, и блок заработал безупречно. Тарасов ушёл на другой самолёт, а Маловецкий с Васильевым, закончив окончательную сборку мотора, вызвали к самолёту механиков по вооружению для отладки и зарядки пушки и пулемётов. А когда появились, присланные Корешковым, спецмашины и началась заправка самолёта горячей водой, маслом и бензином, Маловецкий с облегчением вздохнул.

Мороз усилился, а ветер стих. Марки, поскрипывая унтами, торопился на стоянку. Посмотрев на небо, он залюбовался. Восточная сторона горизонта светилась розовым сиянием. «Погодка - что надо», -обрадовался он и, ускоряя шаг, направился напрямик, по снежной целине, к своему самолёту.

Маловецкий сразу заметил приближавшегося в темноте человека и по походке узнал в нём Марки. Прихрамывая, он доковылял до границы стоянки и, скрывая радость, доложил обычным тоном о готовности самолёта к вылету. Марки с чувством пожал ледяную руку механика. Заметив, что лицо Маловецкого скривилось, а он сам пошатнулся, Марки встревоженно бросился к нему. Прикоснувшись к плечам механика, поддержал его и спросил:

- Что с тобой, мой механик?

- Побаливают ноги и руки... Ничего, отойдут...

Марки обнял механика и повёл в землянку обогреться. В пути он всё время приговаривал:

- Какие молодцы! Успели столько сделать за ночь. Я, мои дети и внуки будут помнить...

Когда опустились в землянку, Маловецкий снял меховые рукавицы и спрятал за спину распухшие и израненные руки. Это заметил Корешков:

- Ты чего прячешь руки? Такими руками надо гордиться.

- Да, твои руки - золото! - серьёзно сказал Марки и неожиданно для присутствующих расстегнул воротники меховой и кожаной курток и, пошарив за пазухой рубашки, снял с шеи золотую цепочку с медальоном и протянул их Маловецкому:

- Мой дорогой русский друг, прими презент-талисман. Подарила его мне бабушка, он очень древний. Пусть принесёт он тебе счастье...

Маловецкий, зная, насколько дорог и значим для Марки талисман, отказался от подарка.

Заинтересовавшись происходящим, Корешков подошел вплотную к пилоту и любопытством рассмотрел небольшой сверкающий диск размером в серебряный рубль, на котором отчётливо был изображен средневековый рыцарь в боевых доспехах, стреляющий из арбалета по двуглавому змею.

Марки, впервые за их совместную службу, стал сердиться.

- Самолёт сам себя не обслуживает. Когда мой механик готовит его к полёту, я чувствую себя как птица. Это источник моей победы. Ещё раз прошу принять талисман, ради нашей дружбы, - продолжал уговаривать механика Марки.

 - Разве что в интересах дружбы! - уже не сдерживая своих чувств, согласился механик. На глазах показались слёзы. Он до глубины души был тронут благородным порывом Марки.

Вскоре с помощью Корешкова медальон занял место на шее Маловецкого. Лицо механика светилось счастливой улыбкой.

Настало время уходить к самолёту. Они не спеша направились на стоянку. Светало.

...Марки взмыл в небо, а Маловецкий, по настоянию майора Дельфино, был направлен на излечение в полковой лазарет.

Михаил ПРОФАТЕЛЮК

Перепечатка текста и снимков допускается

только с указанием источника: Stopstamp.ru