Александр Желваков

Я охранял пленённого императора

Полковник в отставке Александр Кирсанович Желваков во время войны с милитаристской Японией был начальником охраны пленённого императора Маньчжоу-Го Пу И и его свиты 19 - 20 августа 1945 года, сопровождал их в Советский Союз. В настоящее время живет в городе Железнодорожном Московской области.

Младший лейтенант А.К. Желваков. 1945 год.

Пу И и переводчик майор Н.А. Кострюков. 20 августа 1945 года, г. Тунляо.

В посольстве КНР в Москве. Посол Ван Цзиньцин, маршал Советского Союза В.Г. Куликов и подполковник в отставке А.К. Желваков. 7 января 1992 года.

В июле 1945 года наша 6-я Гвардейская танковая армия, участвовавшая в войне с фашистской Германией, из Чехословакии прибыла в Монголию. 8 августа СССР объявил войну Японии. 9 августа ночью, в пять минут первого, началось наступление передовых отрядов наших войск.

Под натиском гвардейцев японцы отступили в глубь Маньчжурии, где в 1932 году было создано марионеточное государство Маньчжоу-Го.

Трудности наступления были невероятные. Днем жара до сорока градусов, а иногда и больше. При преодолении безводных степей поднялись темные тучи песка. Быстро вышли к горному хребту Большой Хинган. Подъем и спуск крутые. Но спуск оказался более сложным и опасным, чем подъем. Начались ливневые дожди. Вышли на Центрально-Маньчжурскую равнину. Кругом непролазная грязь, но войска продвигались вперед. От Тунляо на Мукден танкисты наступали по железнодорожному полотну.

Во всех освобожденных городах Маньчжурии царило оживление. В глазах китайцев - радость.

В Мукдене, Чаньчуне, Порт-Артуре, Дальнем, Харбине и Гирине были высажены воздушные десанты. Это ускорило капитуляцию японских войск.

19 августа 1945 года на аэродроме Мукдена, самого большого города Маньчжурии (ныне город Шэньян), десантом от 6-й Гвардейской танковой армии во главе с уполномоченным Военного совета Забайкальского фронта генерал-майором А.Д.Притулой был взят в плен император Маньчжоу-Го Пу И со своей свитой из восьми человек (брат императора Пу Цзе, врач Хуан Цзычжэн, слуга, три племянника и мужья двух сестер). Пу И и его свиту самолетом отправили в Тунляо. Генерал Притула предъявил командующему 3-м японским фронтом генерал-лейтенанту Усироку требования о порядке капитуляции.

Участники мукденского десанта проявили находчивость, действовали дерзко и четко: быстро взяли под охрану почту, телеграф, вокзал, радиостанцию, типографию, банк и имеющий большое значение мост через реку Ляохэ. В десанте было 225 человек, в основном он состоял из солдат, сержантов и офицеров 2-го мотострелкового батальона 6-й Гвардейской мотострелковой бригады. Командир десанта - майор П.Е.Челышев. 20 августа в Мукден вступили войсковые части.

Главнокомандующий войсками на Дальнем Востоке Маршал Советского Союза А.М.Василевский шифровкой доложил Сталину о пленении Пу И и о своем решении разместить его в районе Читы.

Мне, тогда младшему лейтенанту, состоявшему в распоряжении политотдела 6-й Гвардейской танковой армии, начальник политотдела генерал-майор К.И.Филяшкин сказал: «Товарищ Желваков! Вы будете охранять императора Пу И. Головой отвечаете за него. Он большой подлец и негодяй. В охрану к вам назначены достойные люди». Это были сержант Бойко и рядовой, насколько помню его фамилию, Косолобов.

Сперва Пу И и его свита находились в двух палатках. Боевой, энергичный 35-летний генерал Филяшкин возглавил всю работу по обеспечению безопасности Пу И. Быстро подыскал дом, огороженный глухим забором. Во дворе дома он нам сказал: «Внешняя охрана, особенно ночью, будет обеспечена, но будьте внимательны. Мы не у себя дома. Здесь кругом китайцы. Кто они, мы не знаем, хотя относятся к нам хорошо. А с Пу И и его свитой обращайтесь вежливо, тактично». Мы сознавали свою ответственность за обеспечение безопасности Пу И. Дело было сложное. Это сейчас легко говорить об этом. А тогда у нас было очень напряжённое состояние.

Ночь с 19-го на 20 августа нам показалась долгой. Я не спускал глаз с Пу И, не было никакой возможности вздремнуть, даже не помню, чтобы присел. Думы одолевали всякие. Когда нас назначили в охрану, мы считали их врагами. У меня было странное чувство, и не только у меня. Косолобов мне вдруг говорит: «Товарищ младший лейтенант, прикокнуть бы его надо». Я резко крикнул ему: «Ты что?! Пу И нужен живым».

В доме не спали все. Пу И даже не раздевался. Он был худощавый, в роговых очках, бледный, растерянный, встревоженный, в темном костюме и светлой рубашке, без галстука, воротник рубашки не воротнике пиджака. Он ничего не делал. А остальные копались в своих вещах, разговаривали между собой. Среди многих вещей Пу И и его свиты был большой коричневый кожаный чемодан и черный кожаный саквояж.

В 5 часов утра 20 августа к нам приехал генерал Филяшкин. Я доложил, что все в порядке. Он сказал: «Придет Никита Андрианович (так сказал генерал о переводчике Кострюкове), пусть побеседует с Пу И. Надо, чтобы все они находились не в помещении дома, а во дворе его». Кстати, 20 августа был тёплый солнечный день.

Разговаривая с майором Кострюковым, Пу И приободрился, что-то много доказывал. Во время беседы я подошел к ним. Пу И рассказал, кто в его свите, высказал удивление, что охрана так внимательна, относится к ним хорошо. Беседа с Кострюковым оказала влияние на поведение Пу И, на его лице появилась улыбка. Обращаясь ко мне, Пу И называл меня «Александэр».

Майор Кострюков мне сказал, что Пу И - хороший, интересный собеседник. Он своим видом и в беседе выражал удовлетворение, что находится в распоряжении командования Красной Армии, но беспокоился за свою дальнейшую судьбу, спрашивал: «Меня убьют? Расстреляют?»

Кострюков был очень эрудированным. За прекрасное знание японского языка мы звали его Никита-сан. Он владел и китайским языком.

В 12 часов 20 августа получили приказ: «Пу И сопроводить в Читу».

Охрана отвечала за безопасность Пу И. Я не должен был от него отлучаться. Поэтому дополнительно к охране был назначен сопровождающий капитан Филатов Григорий Никитович. (Длительное время с большим трудом, в том числе через газету «Красная звезда», я искал Филатова - своего боевого товарища. Но оказалось, что он ушел из жизни в 1975 году. Пришлось приложить много усилий, чтобы разыскать вдову подполковника в отставке Г.Н.Филатова Фаину Денисовну. Сейчас она живет в Москве, бережно хранит удостоверение, подписанное генералом Филяшкиным 20 августа 1945 года, что капитан Филатов является сопровождающим Пу И в Читу).

После обеда всю группу посадили в двухмоторный самолёт. Когда они садились, то вся свита тащила вещи, в том числе брат императора Пу Цзе. Но сам император ни к чему не прикасался. Полетели мы без переводчика. У Филатова был небольшой фронтовой разговорник, который немного, но помогал нам общаться с Пу И и его свитой.

Самолёт наш - видавший виды. На этих самолётах доставлялось горючее для наступающих войск 6-й Гвардейской танковой армии. Едва ли кто будет бить по самолёту, но зенитный пулемёт был наготове. Во время перелета Пу И держался хладнокровно, долго смотрел в иллюминатор, периодически разговаривал с Пу Цзе. Поведение их было такое, как будто они летят домой. На аэродроме в Тунляо Филяшкин в присутствии нескольких человек сказал, что самолёт летит в Читу. А прилетели мы в монгольский город Тамцаг-Булак, где для нас заранее был подготовлен другой самолет, на котором мы действительно полетели в Читу (таким был замысел командования). Полёет оказался сложным, попали в воздушную яму, как бы провалились вниз.

В Чите нас встретила вереница «эмок». Здесь я вздохнул свободно.

Император оказался в первой машине, я - в последней. С аэродрома отправились в город, из города поехали в Молоковку, в 18 километрах от Читы (там Пу И находился на спецобъекте № 30 Управления НКВД по Читинской области до ноября 1945 года. Оттуда был сопровожден под Хабаровск, на спецобъект № 45 Управления НКВД по Хабаровскому краю).

Был поздний ветер. Читинская охрана разметила Пу И и его свиту. Потом мы с ними вместе поужинали в столовой. Восхищались и удивлялись те читинцы, кто узнал, что Пу И пленен и находится в Советском Союзе.

21 августа нам был предоставлен трёхдневный отдых в Чите. После этого, 25 августа мы самолетом прибыли в Мукден, где уже были штаб и войсковые части 6-й Гвардейской танковой армии. Задание командования было выполнено. Нас наградили орденами. Помню, как после получения орденов Отечественной войны II степени я и Филатов шли по Мукдену. У нас на душе было радостно. Созвучны этому были и слова на фасаде дома, где размещалась военная комендатура города: «Наступил долгожданный мир для народов всего мира».

Воины 6-й Гвардейской танковой армии в войне с Японией покрыли себя неувядаемой славой. Не случайно в Шэньяне стоит памятник нашим танкистам, привлекающий к себе большое внимание. А 6-я Гвардейская Венская Краснознаменная, орденов Суворова II степени и Кутузова II степени мотострелковая бригада дополнительно получила наименование «Мукденская».

Не забыть, как по-братски китайцы содействовали нам в несении военной службы в Маньчжурии. Отношение к нам было искренним. Китайцы видели в нас друзей. Вместе с другими войсковыми частями мы выбыли из Маньчжурии 3 мая 1946 года. Жители Маньчжурии провожали Красную Армию как освободительницу, избавившую их от японского рабства и унижения.

Дорожу тем, что принимал участие в освобождении Маньчжурии, обеспечивал безопасность Пу И.

Из тех, кто охранял и сопровождал Пу И и его свиту, жив я один. С генерал-лейтенантом К.И. Филяшкиным я неоднократно встречался в Москве в 1963 - 64 годах. В 1969 году в Нижнем Новгороде, где я проходил военную службу, неожиданно встретил бывшего командира Мукденского десанта полковника в отставке П.Е.Челышева. После опубликования моей статьи в «Красной звезде» 25 апреля 1987 года, через редакцию газеты нашёл меня сержант в отставке И.В.Бойко. С ним я много раз встречался у себя в Подмосковье и у него на Украине. Разыскал сына и двух дочерей бывшего переводчика подполковника в отставке Н.А. Кострюкова. Живут они в Благовещенске. С мая 1946-го по декабрь 1965 года я проходил воинскую службу в Забайкалье, в основном на разъездах, затем, будучи подполковником, в Московском военном округе. С 1970 года в отставке.

После нормализации отношений с Китаем в 1989 году я старался как можно больше узнать о Пу И и Пу Цзе. В августе 1946 года Пу И выступил свидетелем обвинения на судебном процессе над главными японскими военными преступниками, рассказал о военных планах милитаристской Японии. Его выступление вызвало гнев подсудимых и защиты. Пу И многое знал, поэтому, чтобы скрыть свои преступные планы, японцы могли его принести в жертву. В 1950 году он был передан китайским властям по их просьбе. Умер в 1967 году.

Его брат Пу Цзе был членом Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей. (К сожалению, я поздно, в 80-е годы, узнал о том, что он жив). Ему я подробно написал о тех незабываемых днях, о своей жизни после войны, послал фото августа 1945 года. Он меня вспомнил, надеялся на встречу. Но его болезнь помешала этому. Умер он в Пекине в 1994 году в возрасте 86 лет. Я, когда узнал о его смерти, выразил соболезнование китайскому послу Ван Цзиньцину лично. Он не ожидал этого. Поблагодарил.

Неожиданным событием в моей жизни была поездка в Японию в 1985 году в составе профсоюзной делегации СССР. Никогда не думал, что придётся побывать в японских городах, особенно в Хиросиме. Наша делегация возложила венок к памятнику жертвам атомной трагедии. Об этом написала газета «Асахи» и опубликовала снимок.

Часто вспоминаю прожитые годы. О виденном на войне рассказываю людям, печатаюсь в газетах, несколько раз участвовал в телевизионных передачах. Мой материал о войне с Японией опубликован в китайской газете «Жэньминь жибао» и передан по международному радио Китая.

В своём сердце храню уважение к моим боевым товарищам. Мы честно служили нашей Родине.