ИНТЕЛЛЕКТУАЛЫ, КОТЕК И ПО ТУ СТОРОНУ

Юрий ЧЕХОНАДСКИЙ

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЫ

Двор Литинститута. Весна. Сессия. Последний экзамен. Мы сидим на лавочке. После стресса нужен отдых. Мы - это я и мой сокурсник - поэт. Стихи наши, конечно, никто не печатает, но учиться филологии нам всё равно интересно.

И как могло так случиться, что я запутался и неправильно  назвал журнал, в котором сотрудничал Добролюбов? Вот и первый «уд». А у моего приятеля - «хор», он крепко знает, в каком журнале кто сотрудничал.

Утром прошёл дождь, воздух свежий. Что делать? Сначала надо отдышаться»

В этом году в институт напринимали немало хорошеньких девушек. Они так и ходят туда и сюда. Мы за ними наблюдаем молча. Есть более важное дело: надо посчитать, что у нас есть и идти в магазин. Он, фирменный магазин «Армения», рядом - на углу улицы Горького и Тверского бульвара, соседняя дверь с мастерской скульптора Коненкова. Там бывает портвейн. И недорогой. Но лучше перейти на ту сторону бульвара, потому что на нашей уже вовсю идёт ломка старой застройки. По асфальту после дождя - алые, какие-то кровавые подтёки от размолотых красных кирпичей. Аптеку снесли, добираются до шашлычной. Она уже закрыта, так что там теперь не посидишь, придётся пить портвейн здесь, на лавочке, у ног статуи Герцена. Мы идём в магазин, берём портвейн и возвращаемся.

Вот сначала утащили с бульвара памятник Пушкину, а теперь сносят уже целый квартал. В этом есть какая-то архитектурная нелепость. Зачем убрали памятник? Зачем здесь сквер, когда вот он - бульвар? Получится дырка. Даже Есенин теперь не узнал бы Тверской, не говоря уж о Пушкине. А не организовать ли нам, в конце концов, широкое народное движение под лозунгом: «Пампушку - на Твербул!»? «Пампушка» - это, как вы понимаете, памятник Пушкину, а «Твербул», естественно, Тверской бульвар. Но поддержит ли нас народ?

А вот прилетела ворона. В клюве - изрядный кусок белого хлеба. Да это уже не хлеб, но настоящий окаменевший сухарь. Последний привет из шашлычной. Ворона оглядывается. Она одна. Можно закусить. Птица клюёт сухарь. Он не поддаётся. Ворона его долбит и долбит, но не может отщипнуть ни крошки, какая досада! Вот она, еда, да не укусишь! Просто отчаянье. Однако глянь-ка, глянь-ка! Ну и умище! Да кто тебя этому научил, ворона? Просто поразительно. Птица подхватывает сухарь и подлетает к луже. Бросает хлеб в воду. Шлёпая по воде, подходит к нему, переворачивает. А ещё говорят, что птицы не обладают интеллектом. Кто тебя этому научил? Мама?

Ворона вытаскивает размоченный сухарь, оглядывается вокруг. Вот теперь можно спокойно поесть. Она клюет хлеб и, кажется, посматривает на нас с каким-то превосходством. Зря ты так гордишься собой, ворона. Мы ведь тоже обладаем каким-никаким интеллектом. Вот сидим на лавочке в тени и пьём портвейн. Хотя нас, точно, никто этому не учил...

КОТЕК

Одно время я собирал тексты объявлений о пропаже животных. Кошек и собак. Тогда частные объявления в печати поместить было невозможно, рукописные же объявления помещались на столбах, стенах или в лучшем случае на платных стендах «Мосгорсправки». Отсюда я их и списывал. Списывал, конечно, не все объявления, а лишь те, в которых что-то  б ы л о. Что-то особенное, индивидуальное, неповторимое.

Тогда собак и кошек держали, в основном, не из-за престижа, а из-за любви. Да и среди собачьих пород не было тогда в Москве таких страшных, крокодилообразных (как метко назвал их один мой знакомый - писатель), не было собак-убийц. Это теперь появились такие, от клыков которых, бывает, погибают и сами хозяева.

А какие были объявления! Как ярко отражались в них характеры людей и животных! Объявления трогательные, даже какие-то жалобные. Полные любви к существам, с которыми произошла разлука. И разлука, скорее всего, навсегда. Вот, например: «В районе Преображенской площади пропала собака - метис болонки, самец, маленький, чёрный, с белой грудкой, белым кончиком на хвосте». Собачка видна здесь, как живая. Неужели и теперь её не найдут, не вернут? А вот о находке: «Граждане! Найдена собака - лайка, щенок 4 - 5 месяцев, сука, лапки беленькие, хвостик чёрненький, на носу полоска, остальное - коричневатое, обращаться но тел...» О, только бы попалось на глаза хозяину это объявление! Неужели не узнает он в этих лапках и хвостике своего друга?

Надо сказать, что таких индивидуальных, эмоциональных объявлений попадалось не так уж много, поэтому моё собрание пополнялось очень медленно. Пополнялось до тех пор, пока мне не попалось такое вот объявление. Даже и теперь его, через много-много лет, как-то страшно читать. Написала его, наверное, какая-то старушка, совершенно одинокая, которая потеряла единственное, что у неё оставалось. Объявление вот такое (не меняю в нём ни буквы, ни знака): «За вознаграждение. Пропал котек. Цвета серова на спинки полоски»… Боже мой! Ведь в этих нескольких словах - настоящая трагедия! И что за «вознаграждение» приготовила эта старая женщина, чтобы выкупить своего единственного, любимого «котека»? И как ей теперь жить? Для кого?

Всё. После этого я уже больше никаких объявлений не списывал.

ПО ТУ СТОРОНУ

Я сижу на автобусной остановке, скрываясь под её навесом от моросящего ноябрьского дождя со снегом. Автобуса моего всё нет. Из кустов выбегает рыже-чёрная собака неопределённой породы. Обегает вокруг автобусного павильончика, что-то вынюхивая. Хозяина её не видно. Ясно. Бродячая дворняжка. Всё здесь обнюхав, она хочет перейти на ту сторону дороги. Что-то ей там нужно. Шоссе шестиполосное. Час пик. Автомобили идут сплошным потоком. Правда, тут, у остановки, переход со светофором. Удивительно, но дворняжка не бросается как ни попадя на ту сторону, а дисциплинированно подходит к пешеходному переходу и терпеливо стоит вместе с замёрзшими прохожими. Вот и зелёный свет. Люди начинают движение, но собака стоит. Она не уверена, выжидает: надо всё же как-то точно убедиться, что уже можно переходить. Выждав, дворняжка ступает на проезжую часть. Переходит две полосы, но тут вдруг рявкает мотор какого-то мощного «вольво», хозяин которого нетерпеливо газует, как бы подгоняя светофор, и собака бегом бросается обратно, и правильно делает. В случае чего все эти «вольвы» и «мерседесы» тебя переедут, не поведя ухом. Им - зелёный. Машины с визгом бросаются вперёд. Собака мечется на тротуаре. Опять зелёный для пешеходов, и всё повторяется. Снова неудача: дворняга в нерешительности. Она опять не успевает перейти и возвращается. Так происходит ещё раз.

Наконец к переходу подбегают два младших школьника с цветными рюкзачками. Они не ждут, когда загорится зелёный, а, переждав основную волну машин, бегут через переход. Собака бросается вслед за ними, тоже бегом, но чуть-чуть отстаёт, и тут между нею и школьниками, оглушительно сигналя, проносится какая-то красная, почти гоночная машина, пытающаяся догнать основную волну. Ах! Собака отпрыгивает назад и прыжками возвращается на тротуар. Школьники, слава Богу, благополучно перебегают... Ну и ну! Никак не перейти этот страшный, ревущий поток.

Но вот к переходу подходит молодая, высокая женщина с детской коляской. Снова загорается зелёный. Мама осторожно наклоняет коляску, преодолевая бордюрный камень, и ступает на проезжую часть. А где же наша дворняга? Да вот же она: пристроилась с той стороны вплотную к детской коляске и идёт рядом, ни на сантиметр не отставая и не опережая детский экипаж, идёт строго у задних его колёс. Собака, ты что, помнишь, как гуляла когда-то со своей хозяйкой и её ребенком? Молодец. Правильно. Вряд ли эти ошалевшие будут давить маму с коляской, несмотря на то, что они так спешат по своим очень важным и очень срочным делам.

И мама, и коляска, и дворняжка уже на той стороне. Слава Богу, что всё так хорошо закончилось. Я так за вас переживал. Собака обегает ту автобусную остановку, всё обнюхивает и скрывается в кустах. Я сижу на остановке. Автобуса моего всё нет. Очень холодно. Я не знаю, спешу я или не спешу. Я еду на поминки по отцу - девятый день. Почему-то вспоминаю, как у нас дома со смехом пересказывали такой наш диалог с отцом. Мне было лет пять, когда однажды, гуляя с ним, я увидел пробегавшую мимо большую чёрную собаку. Зверь этот ребёнка совершенно потряс. Но не испугал, а только вызвал пытливый вопрос: «Папа, папа! Куда эта собака побежала?» Отец думал-думал и ответил: «По своим собачьим делам...» Ответ этот вошёл в семье в поговорку. Если бы такой вопрос задали ему два его младших сына - «Куда эта собака побежала?» - не сомневаюсь, что он и им бы ответил так же: «Но своим собачьим делам».

И они, как и я, наверное, были бы вполне довольны...

1995 г.

Об авторе: http://Yunche.narod2.ru/